Дмитрий Орешкин
Ошибка Кремля в том, что никакой Новороссии нет
О газовой войне
Россия не пойдет на крайние меры и не перекроет газ Украине; думаю, это всего лишь страшилки.
Первая причина банальна: перекрыть газ невозможно, так как через Украину идет транзит на Запад, а не выполнить свои обязательства перед Западом Россия не может — это никому не выгодно. Если Россия перекроет газ конкретно для Украины, она все равно будет забирать из трубы столько, сколько ей нужно — это будет оформляться как реверсная покупка.
Вторая причина: газ — это такая штука, которую в воздушных шариках не сохранишь. Если ты его добываешь, его нужно куда-то деть. Хранилища заполнены, ну и что его теперь, в атмосферу стравливать, чтобы Украине насолить? Так что у Украины есть вполне рациональные обоснования для того, чтобы придерживаться своей позиции, просто об этом у нас не говорят. Что, законсервируете скважины? Это очень дорого. А добытый газ? В промышленных масштабах мы его сжигаем не так много.
Так почему же Россия все еще снабжает Украину газом, когда за ней уже числится многомиллионный долг? Если убрать пропагандистскую составляющую — обычное путинское пустословие о том, что Россия, якобы, и так уже пожертвовала Украине несколько миллиардов долларов, — нам откроются весьма интересные факты. Для начала: цены всегда устанавливались в соответствии с балансом интересов. Украина лояльно относилась к российскому черноморскому флоту в Севастополе, и получала за это определенную скидку. Давайте, для примера, вспомним историю газовых отношений России и Приднестровья.
Приднестровье за время взаимодействия с Россией накопило газовый долг около трех миллиардов долларов. При этом терминальные потребители газа (то есть люди, предприятия) этот газ оплачивали в 80% случаев. Платежи собирались в приднестровском Газпромбанке, где, по странному стечению обстоятельств, в то время директором была Марина Смирнова — сноха экс-президента республики Игоря Смирнова. Из банка деньги исчезли, и примерно понятно, почему и в чей карман. Однако суд против Смирнова и его семьи начался только после того, как он перестал слушаться и стал невыгоден Москве. Его сына, Олега Смирнова, обвинили в воровстве, кажется, 160 миллионов рублей — «гуманитарной помощи» Приднестровью со стороны РФ. Уголовное дело не завершилось ничем: Смирнова сместили с поста президента, в чем и состояла цель Москвы, а про долг благополучно забыли. Мораль: до тех пор, пока ты выполняешь политический заказ — к тебе нет никаких претензий, будь ты Смирнов, Лукашенко или Янукович. Как только ты отказываешься его выполнять, ты объявляешься должником и преступником. История из того же разряда сейчас происходит на Украине. Так что, то, что Россия не в силах перенести 2.5 миллиарда долларов долга Украины — это лишь форма давления, неприкрытая, но, кажется, уже ставшая нормальной в современном мире.
О федерализации Украины
В Донецке и Луганске, как ни странно, сейчас происходит вполне закономерный процесс приближения власти к запросам местного населения. Внешне он проявляется в дроблении географических контуров, подлежащих политическому менеджменту. Чтобы было понятно: перед Первой мировой войной в Европе было 15 государств, из них 5 крупных: Британия, Франция, Германия, Австро-Венгрия и Российская Империя. Перед Второй мировой войной государств в той же самой Европе было уже в два раза больше — 30. Государства, какие распались, какие отделились друг от друга, стали существовать суверенно. После Второй мировой в Европе уже больше 50 государств. Так что, если смотреть на Украину в историческом общеевропейском контексте, у нее гораздо больше шансов развалиться на части, нежели сохранить себя в прежних границах. Вопрос заключается в том, что означает это слово — «развалиться». Есть несколько вариантов: можно развалиться через войну, как это случилось с Югославией, можно через мирное соглашение, как разделились Чехия и Словакия, можно через вооруженный конфликт, «почти войну». На Украине идет вооруженный конфликт, и сохранить свою целостность Украина может только в случае, если у Киева хватит гибкости, а у Донецка и Луганска — мозгов. Если донецкому населению скажут: «Ребята, никто не заставит вас говорить на украинском языке, никто не будет присылать к вам силовиков» — тогда все будут спокойны. Называйте это, как хотите: децентрализацией, перераспределением полномочий или страшным для Киева словом — федерализацией.
В Москве же федерализация означает раскол на новороссов и западенцев. Ошибка Москвы заключается в том, что никакой Новороссии нет — есть 7-8 регионов, которые вовсе не хотят ложиться под Москву. Для того, чтобы убедиться в правильности моих слов, достаточно провести небольшой мысленный эксперимент: если Новороссия возможна как органичное объединение русскоязычных земель, тогда назовите мне ее столицу. Одесса? Харьков? Нет, ее столицей мыслима только Москва. Ни Одесса, ни Харьков на это уж точно не пойдут, да и донецким олигархам этого будет многовато: они всего лишь хотят минимизировать свою зависимость от Киева.
О «Лугандонске»
Нам рассказывают, что в Донецке и Луганске идет народная война против фашистов и бандеровцев. В этом, как и в любой пропаганде, есть доля истины: да, бандеровцев в Луганске не любят, но это совсем не значит, что там очень любят москалей. Логика верхов Донецка и Луганска заключается в том, чтобы сделать свой кусочек суверенным. Иначе, по их мнению, их или прижмет НАТО в составе Украины, либо загубит нефтегазовая Россия, которой не нужен уголь Донбасса. Об этом мечтают Виктор Янукович и Ринат Ахметов, и каждый из них видит эти территории под собой.
Республика «Лугандонска» — в значительной степени слабый пропагандистский муляж, который призван создать у российского зрителя ощущение того, что вся «Новороссия» бурлит. Отодвинем в сторону пропагандистские вопли и что мы увидим? Лишь несколько сотен вооруженных за деньги Януковича граждан, в значительной степени набранные из преступных элементов Крыма и Краснодарского края. Проблема заключается в том, что нам с помощью телевизора, через маленькую рамочку показывают совсем неправдивые вещи. Да, примерно треть граждан Донецка активно поддерживает независимость своей территории. Но это — треть, а что остальные? По-разному: для одних люди с автоматами на улицах, герои «народной войны» — это заурядные бандиты, грабящие автосалоны; для других — защитники от бандеровцев, для третьих — горели бы они все огнем. Но для всех они — люди пришлые. Вроде и хорошие, а вроде — чужаки с оружием, еще и пьяные, так что лучше, так, на всякий случай, — девок запереть, а деньги под половицы положить.
Плюс, не забывайте про деньги, конечно. И Донецк, и Луганск — опорная зона Януковича, его люди, его деньги. Идет борьба за элиту этих областей: или ее перекупит Киев, или Янукович.
«Лугандонск» — это семь миллионов человек, и далеко не все они хотят отделяться от Украины. Мнение о том, что сам Киев хочет слить Донецкую и Луганскую области в состав России имеет право на существование, только как инструмент давления Киева на региональные власти. Так, например, бизнес-княжество Рината Ахметова здесь, в России, задавят в два счета, и он это знает.
Но самое большое разочарование ожидало простых ребят, которые там, в Луганске, ходили с автоматами, говорили про народную республику и вспоминали о том, как хорошо им жилось в Советском Союзе. Они-то рассчитывали на поддержку России после проведения недавнего референдума. А Путин с Лавровым энтузиазма не выказали. Они до предела верили Путину, как самому товарищу Сталину, а он возьми да что-то странное произнеси. Они до сих пор, как Мальчиш-Кибальчиш думают: «Ну, еще недельку продержимся, а там и Красная армия подойдет». Нет, не подойдет.
Не подойдет, потому что Путин не готов ни экономически, ни политически взять в состав России Донецкую и Луганскую области. Ему была нужна сухопутная транспортная зона до Крыма и до Приднестровья, потому что сейчас, без сухопутного коридора, ни тот, ни другой регион положительно функционировать не может, сырье привозить не может, продукцию вывозить не может. Ни Луганск, ни Донецк этого коридора не обеспечивают, присоединять их — значит тянуть на себе еще семь миллионов населения на разрушенной территории, а вдобавок — получать новые и новые туры санкций от Запада. Отпустить в свободное плавание, как ту же Осетию, по существу — все равно взять на свой горб, все равно испортить отношения с Западом. А нам с Западом ссориться уже не хочется, да и им тоже.
Есть люди, которые говорят: «Да и валили бы они прочь, меньше будет пролетариата, а мы в Киеве будем пить кофе и целоваться с постиндустриальной экономикой. Русская пьянь, пусть проваливает к себе в Россию». Но люди, действительно думающие люди, с Востоком расставаться не хотят и будут всячески препятствовать любым его шагам в сторону России.
О последнем козыре Путина
Состоявшиеся выборы 25 мая будут означать проигрыш Путина. Его задачей было эти выборы не допустить. Если вы помните, когда Янукович бежал в Россию, Медведев отрекомендовал его как человека «ничтожного» в политическом смысле. То, что Путин и Медведев спустя два месяца вынуждены обратиться к Януковичу и назвать его скрепя сердце действующим президентом, означает, что у них в колоде совсем не осталось козырей. Янукович был той фигурой, которую можно было обозначить как президента Новороссии. Но так как Новороссия — фейк, то и сам Янукович фейк.
Выборы состоятся, пусть не везде, и сорвать их никому не удастся. Так что, 25 мая Украина, скорее всего, получит легитимного президента. Похоже, с этим примирился даже Кремль. Да, потом можно будет портить новому президенту кровь через Донбасс, но уже не так и не в таких масштабах. Президентские выборы — это признание поражения долгосрочного геостратегического путинского плана, который начался с попытки присоединения Украины к Таможенному союзу, и который завершится провалом 25-го мая.
